Сборник "Верные"

* * *

Амандиль, сутулясь, снимет свечной нагар,
Медленно выпрямит спину, вздохнет - устал,
Вытянет ноги в разношенных сапогах,
Кружку придвинет и оттолкнет - пуста.

Карта готова - можно стряхнуть песок,
Спрятать в рундук пергамент, перо и тушь.
Ветер меняется - ноет левый висок,
Завтрашним холодом тянет от низких туч -

Взглянет, привычно ругнет заоконный мрак,
Вспомнит - ведь было же! - прежнюю синеву
И пробормочет:
- Куда я плыву, дурак
старый, и главное - знать бы, зачем плыву?

* * *

Я написал трактат о мореплаванье
И несколько работ по астрономии,
И, несомненно, мыслями и планами
Охотно поделился бы со многими:

Пора теоретические знания
Проверить, как положено, на практике!
Но уделяют минимум внимания
Стратеги наши местные и тактики

Замшелому педанту кабинетному:
Опять он там шуршит, что дело делает,
А толку так и нет - и если нет его,
Пускай плывет - авось потонет где-нибудь.

Похвастать не могу стальными нервами,
И снаряженье ниже всякой критики,
Зато моя команда - люди верные,
Без всяких там кавычек и политики.

Ну, Эру с нами! Направленье задано.

И, шепотом в чужое небо хмурое:
- Не зависти, не золота, не запаха
побед - но милосердия и мудрости...

* * *

Забудь
за пенными гребнями землю последнюю.
В грудь
струится холодная мутная взвесь.
Здесь
спокоен стоишь, будто в гавань соседнюю
Путь
проходишь границей земли и небес.
Плеск
запретных морей в берега белоснежные,
Вес
вонзившихся в самое небо громад...
Спят
матросы твои, покорясь неизбежному,
Весть:
казните иль милуйте - я виноват.

* * *

"На что тебе, мой бывший друг, дела мои сдались -
Ведь я же сослан и монаршей милости лишен?
С чего ты взял, что мы вообще куда-то собрались -
Что, видел сон?
На самом деле?! Сон

О том, что тяжести грехов не вынесет земля,
О том, что старые долги пора бы отдавать?
Но знаешь - места больше нет на этих кораблях,
v К тому же здесь моих - всего-то два.

Забавно - мимо не глядишь, не задираешь нос,
Прощенья просишь - и не ждешь, что оное дадут,
И говоришь, что даже кок и палубный матрос -
Вакансии любые подойдут.

Какая, тьма меня возьми, ирония судьбы -
Ты отрекаешься всерьез от этой самой тьмы!
А это кто? Жена? А де... Ну надо же, забыл -
У вас проблемы, кажется, с детьми".

Анарион нахмурил бровь и сделался угрюм -
Опять отцу наперекор и брату вопреки!
Вздохнул, и сплюнул, и сказал:
- Ну ладно, лезьте в трюм
И вытащите два мешка муки.

* * *

Некуда деться - вынесен приговор.
Там, в середине падающей земли,
В общем, уже не делали ничего,
Или, вернее, делали, что могли:

Водки налили, резали свежий хлеб -
Не поленились с ночи его испечь.
Пили; счастливцы плакали, захмелев.
Кто-то молился. Кто-то пытался петь.

Кто-то твердил: "И ладно, и наплевать!",
Кто-то храбрился и кулаком грозил.
За занавеской всхлипывала кровать -
Впрочем, надолго вряд ли хватило сил.

После - сидели, тупо глядели вдаль,
Мерили взглядом рушащуюся тень.
Вслух - а с чего бы так холодна вода?
И напоследок: счастье, что нет детей.

* * *

Разверзается бездна, земля под ногами дрожит -
Даже солнце устало смотреть и ушло с небосвода.
Королева Тар-Мириэль вверх по ступеням бежит
Грациозно и плавно - а что вы хотите, порода!

Непокорные кудри лежат на плечах, словно плащ,
На руках белоснежных звенят золотые браслеты...
Королева не плачет, поскольку уродует плач
Совершенство такое - а значит, не стоит об этом.

Королева немного расстроена: ладно, король,
Солдафон и невежа - давно собиралась расстаться,
Ладно, челядь. Но я?! Но моя безупречная кровь?
Невозможно поверить, что с этим не станут считаться!

Никогда не поймешь, что у этих стихий на уме,
Для чего этот цирк с фейерверком устроили жуткий?
Виноваты, конечно - но это же надо уметь:
Учинить вот такое в ответ на дурацкие шутки.

Вот сейчас добегу - и приму презентабельный вид,
Жаль, что новое платье подводит меня, намокая.
А потом... а потом попрошу их - и кто устоит,
Невзирая на возраст и пол - красота-то какая!

...А потом накатила волна, зелена и бела,
И ее подхватила, мурлыча протяжно и гулко,
И никто не узнал, до чего же красива была
Королева, бедняжка, пуская последние бульки...

* * *

… Но западного моря больше нет,
как, впрочем, и восточного. Пределы
Сомкнулись, и не виден прежний свет
Меж серых волн и измороси белой.

Так что теперь - искать ближайший порт
И там твердить потерянное имя?
Куда как проще: ногу через борт -
На дно морское - рядом с остальными.

* * *

               "…младший вовсе был дурак"
К горизонту уползает земля.
У Анариона два корабля.
Не до древа и камней -
Все имущество на дне:
Денег он не сохранил ни рубля.

Не горюет он о доле иной:
Ведь и солнце ходит вслед за луной,
А отец и старший брат -
Те плохого не велят -
Это дело он усвоил давно.

И для младшего настанет черед -
Этот выберет, а тот подберет.
Чем проклятое кольцо,
Лучше крепкое словцо,
А потом - тяжелый камень в лицо.

* * *

Это Нуменор, а это - мы.
Призраком родины и тюрьмы
Равно запятнаны и хранимы.
Сколько союзников и врагов
Смотрят с обрывистых берегов,
Тех, что по левому борту - мимо?

Это Нуменор у нас в крови
Смесью предательства и любви
Нас рассыпает во тьму Эндорэ.
Наше смятение и тоска
В нем растворятся и канут, как
Соли пригоршня в безбрежном море.

* * *

Сын с отцом - это, значит, родство,
А про женщин - опять ничего?

А скажите-ка, кто их рожал,
По два года кормил молоком,
Успокаивал и утешал
От отцовского гнева тайком?

Второпях собирал барахло,
И, оплакав родных и подруг,
За тяжелое брался весло,
Не жалея израненных рук?

Кто осмелился домом назвать
Непривычно простое жилье
И, вздохнув, принимался опять
За нехитрое дело свое -

Ждал и плакал, любил и рожал?
Нет, я все понимаю - а жаль…

наверх, к меню